Неточные совпадения
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой
женщины с обнаженной до пояса спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из
уст людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а за последнее время ему казалось, что все люди нетрезвы.
Она вздрогнула от этого вопроса. Так изумителен, груб и неестествен был он в
устах Тушина. Ей казалось непостижимо, как он посягает, без пощады женского, всякому понятного чувства, на такую откровенность, какой
женщины не делают никому. «Зачем? — втайне удивлялась она, — у него должны быть какие-нибудь особые причины — какие?»
Оттого-то протестантизм и вытолкнул одну богородицу из своих сараев богослужения, из своих фабрик слова божия. Она действительно мешает христианскому чину, она не может отделаться от своей земной природы, она греет холодную церковь и, несмотря ни на что, остается
женщиной, матерью. Естественными родами мстит она за неестественное зачатие и вырывает благословение своему чреву из
уст монашеских, проклинающих все телесное.
Чувственность не льется из глаз их жарким потоком лучей; на полуоткрытых губах не млеет та наивно-сладострастная улыбка, какою горят
уста южной
женщины.
— Так отчего же, скажите, — возразил Бельтов, схватив ее руку и крепко ее сжимая, — отчего же, измученный, с душою, переполненною желанием исповеди, обнаружения, с душою, полной любви к
женщине, я не имел силы прийти к ней и взять ее за руку, и смотреть в глаза, и говорить… и говорить… и склонить свою усталую голову на ее грудь… Отчего она не могла меня встретить теми словами, которые я видел на ее
устах, но которые никогда их не переходили.
— Тс! тс! не сметь! молчать! тс! ни слова больше! — замахал на меня обеими руками генерал, как бы стараясь вогнать в меня назад вылетевшие из моих
уст слова. — Я вам дам здесь рассуждать о вашей Великой Екатерине! Тссс! Что такое ваша Великая Екатерина? Мы лучше вас знаем, что такое Великая Екатерина!.. черная
женщина!.. не сметь, не сметь про нее говорить!..
При этой милой фразе, произнесенной самым нежным тоном, Бобров грустно вздохнул. Увы! Он уже не раз из женских
уст слышал это жестокое утешение, в котором
женщины никогда не отказывают своим некрасивым поклонникам.
Илья снова не ответил ей. Имя божие в её
устах породило в нём острое, но неясное, неуловимое словом чувство, и оно противоречило его желанию обнять эту
женщину. Матица упёрлась руками в постель, приподняла своё большое тело и подвинула его к стене. Потом она заговорила равнодушно, каким-то деревянным голосом...
Если б ты любил когда-нибудь, если б ты знал, что такое мой друг! в
устах обожаемой
женщины, если б ты мог понять, какой мир блаженства заключают в себе эти два простые слова…
Он утверждал, что ничего не может быть легче, как влюбить в себя какую угодно
женщину: стоит только повторять ей десять дней сряду, что у ней в
устах рай, а в очах блаженство и что остальные
женщины перед ней простые тряпки, и на одиннадцатый день она сама скажет, что у ней в
устах рай и в очах блаженство, и полюбит вас.
— Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть
устами, как к сладкому источнику. Дай мне поцеловать твои руки, не отнимай их от моего рта до тех пор, пока последнее дыхание не отлетит от меня. Никогда не было и не будет
женщины счастливее меня. Благодарю тебя, мой царь, мой возлюбленный, мой прекрасный. Вспоминай изредка о твоей рабе, о твоей обожженной солнцем Суламифи.
Советник (в сторону). Сокровище, а не
женщина! Какие у нее медоточивые
уста! Послушать ее только, так раб греха и будешь: нельзя не прельститься.
Неизвестно как, откуда и чрез какие добродетельные
уста, но только состояние Акулины вскоре дошло до слуха жены управляющего. К счастию, последняя была
женщина добрая, простая; она поспешила к ней на помощь.
Смотрю я на Домну Платоновну: ни бровка у нее не моргнет, ни
уста у нее не лукавят; вся речь ее проста, сердечна; все лицо ее выражает одно доброе желание пособить бедной
женщине и страх, чтоб это внезапно подвернувшееся благодетельное событие как-нибудь не расстроилось, — страх не за себя, а за эту же несчастную Леканиду.
— Да я не дьявол… — и слышно было, что улыбались
уста, говорившие это. — Я не дьявол, я просто грешная
женщина, заблудилась — не в переносном, а в прямом смысле (она засмеялась), измерзла и прошу приюта…
Венеровский. Да-с, вот так-то в
устах толпы и компрометируется великая доктрина эманципации
женщин! Она не в том, совсем не в том. Свобода
женщины в том, чтобы быть равноправной мужчине и не быть вечно на помочах отца, а потом мужа.
Женщина должна твердо стоять в обществе на своих ногах и быть в силах прямо смотреть в лицо этому обществу.
— Ну, это другой фасон… Тятенька от запоя и померши. Так это рассердились на кучера, посинел, пена из
уст и никакого дыхания. Это, действительно, было-с. Тятенька пили тоже временами, а не то, чтобы постоянно, как пьют дьякона или вон повар Егорка. А я-то испорчен… Была одна
женщина… Сам, конечно, виноват… да… Холостым был тогда, ну баловство… Она-то потом вот как убивалась и руки на себя непременно хотела наложить. Ну, а добрые люди и научили…
…Близ углубления, где был Феодор, стояла молодая
женщина, прелестная собой, как те девы Востока, о которых пел Низами; сначала молилась и она; но вскоре молитва исчезла с
уст ее; беспрерывно смотрела она на юношу; освещенный последним остатком света, окруженный мраком, Феодор казался ей чем-то принадлежащим нездешнему миру; она думала видеть архангела, принесшего благую весть деве иудейской… Огненная кровь египтянки пылала.
Весь уходит в заботу о том, чтобы лучше ставить ногу, тускло смотрит по сторонам и видит плачущую Марию Магдалину, видит множество плачущих
женщин — распущенные волосы, красные глаза, искривленные
уста, — всю безмерную печаль нежной женской души, отданной на поругание.
И от этого все
женщины Канатной казались злыми: они били детей, забивая их чуть не насмерть, ругались друг с другом и с мужьями; и их
уста были полны упреков, жалоб и злобы.
Оклички
женщинами справляются, мужчинами никогда. Когда вслушиваешься в эти оклички, в эти «жальные причитанья», глубокой стариной пахнет!.. Те слова десять веков переходят в
устах народа из рода в род… Старым богам те песни поются: Грому Гремучему да Матери-Сырой Земле.
Он только тут узнал про эти муки, он ежедневно слышал свежие рассказы еще о вчерашних только событиях из
уст молодой
женщины, он видел порою взрывы ее невольного негодования, порою ее слезы и… и, потупляя глаза, краснел за себя, за свой народ, за свое правительство, которое становилось ему ненавистным в эти тяжелые минуты.
Случайность ли это, что хор повсюду, во всех дошедших до нас трагедиях, так пассивен, труслив и робок? Случайность ли, что он неизменно состоит из дряхлых старцев, робких, трепещущих
женщин, безвольных рабынь, что даже когда он состоит из воинов, как в «Аяксе» Софокла, то и воины эти трусливы, «словно глаза робкого голубя»? И случайность ли, что именно
устами этих слабых и бездеятельных говорит глубочайшая мудрость трагедии?
Она не скрывала этого и постоянно обращалась к нему с каким-нибудь ласковым словом при каждом антракте музыки, и надо ей отдать справедливость, — каждое ее слово было умно, тонко, сказано у места и в самом деле обязывало самые нельстивые
уста к комплиментам этой умной и ловкой
женщине.
— Интересно врачу заставить говорить немого от рождения, еще интереснее
женщине слышать язык страсти в
устах, которые весь век боялись их произносить.
Вкладывая же в
уста своего героя эти мысли: о бренности жизни (могильщик), о смерти (to be or not to be [быть или не быть (англ.).]), те самые, которые выражены у него в 66-м сонете (о театре, о
женщинах), он нисколько не заботится о том, при каких условиях говорятся эти речи, и, естественно, выходит то, что лицо, высказывающее все эти мысли, делается фонографом Шекспира, лишается всякой характерности, и поступки и речи его не согласуются.
Горячее дыхание коснулось моей щеки… Забыв про метель, про духов, про всё на свете, я обхватил рукой талию… и какую талию! Такие талии природа может изготовлять только по особому заказу, раз в десять лет… Тонкая, точно выточенная, горячая, эфемерная, как дыхание младенца! Я не выдержал, крепко сжал ее в объятиях…
Уста наши слились в крепкий, продолжительный поцелуй и… клянусь вам всеми
женщинами в мире, я до могилы не забуду этого поцелуя».
Отшельник! ты отжил жизнь в пустыне, и тебе, быть может, непонятно, какое я чувствовал горе, слушая, что отчаяние говорит
устами этой
женщины, которую я знал столь чистой и гордой своею непорочностию! Ты уже взял верх над всеми страстями, и они не могут поколебать тебя, но я всегда был слаб сердцем, и при виде таких страшных бедствий другого человека я промотался… я опять легкомысленно позабыл о спасении своей души.
Прости, прости мне, святая
женщина! Как бы я облетела в то светлое царство истины и бесконечного милосердия, которое у тебя всегда на
устах.
Говорили, что какая-то
женщина, еще прелестная, несмотря, что лета и грусть помрачали черты ее лица, прихаживала иногда тайком в дом князя Василия Васильевича, где дитя прежде живало, а потом в терема царские, целовала его в глаза и в
уста, плакала над ним, но не называла его ни своим сыном, ни родным.
Обе
женщины шли некоторое время молча, и Ирена, вышедшая из дому с улыбкой на
устах и блестевшими глазами, становилась все угрюмее, раздражалась против самой себя, не понимая тому причины.
Но это были лишь минуты просветления. Но что он мог с собой сделать? Он безумно любил эту самую
женщину, и никакие силы не могли отвлечь его от нее. Он видел ее глазами, говорил ее
устами и не хотел верить никому, кроме нее.
Тут были и молодящиеся старики с игривой усмешкой на беззубых
устах, и солидные люди в модных воротничках, в коротких сюртучках и широких панталонах, набеленные
женщины с разрисованными лицами, и молодые, с хриплыми голосами, с выпуклыми и плоскими грудями, даже мальчишки, чуть ли не со школьной скамьи.
Когда он лежал без сознания, когда он метался в бреду с несходившим с его
уст именем Тани, обе
женщины, в сопровождении или Гладких, или Егора Никифорова, проводили у изголовья больного по несколько часов: мать наслаждалась созерцанием своего сына, невеста — жениха.
Улыбка, давно уже не появлявшаяся на печальных
устах несчастной
женщины, играла на них.
Свет из окна осветил слегка и мгновенно
женщину молодую, пригожую, без кики и убруса, лежавших поодаль от нее, с распущенными косами. Она обвилась руками своими около ног Хабара и под градом ударов целовала его колена, а может быть, старалась, прилепясь к ним
устами, задушить отголосок своих страданий.
Образ покинутой
женщины — этого дивного созданья, блиставшего молодостью, красотой и грацией, с печальной улыбкой на чудных
устах, созданных для чистых поцелуев, стоял перед ним в этой раззолоченной швейцарской грязной содержанки, и буквально какое-то чувство непреодолимой брезгливости останавливало его сделать шаг по мраморным плитам пола этого преддверия храма современной похоти.
До сих пор еще память этой
женщины живо сохранилась в Грузине и передаются из
уст в
уста разные легенды об этой фаворитке графа Аракчеева.
Предмет зависти боярских детей, окруженный довольством и негою, утешая царевну и придворных ее игрою на гуслях и пением, нередко, среди детских игр, похищая пыл первой страсти с
уст прекрасных
женщин, которые обращались тем свободнее со мною, что не опасались ни лет моих, ни ревнивого надзора родственников, не дерзавших следовать за ними ко двору властолюбивой правительницы; вознагражденный тайною любви одной прекрасной, умной, чувствительной
женщины, которой имя знает и будет знать только один Бог, — на таком пиру жизни я не мог желать ничего, кроме продолжения его.
Скарбезные шутки, пикантные анекдоты сыпались со всех сторон не только из
уст мужчин, но и
женщин.
Изображенная на нем
женщина была причесана гладко и скромно, с почти печальной улыбкой на
устах.
Да и какая
женщина может сказать, что знает свое имя, пока оно не произнесено
устами любимого человека.